Четыре тысячи недель. Тайм-менеджмент для смертных - Оливер Беркман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Есть и второй смысл, в котором хобби бросает вызов нашей господствующей культуре продуктивности и результативности: быть посредственностью в них - нормально и, возможно, предпочтительно. Стюарт признался в журнале Railway Modeler, что на самом деле он не так уж хорош в создании макетов поездов. (Но, возможно, отчасти именно поэтому он получает от этого такое удовольствие: если вы занимаетесь деятельностью, в которой у вас нет надежды стать исключительным, это значит, что вы на время отбросили тревожную потребность "использовать время с пользой", которая в случае Стюарта предположительно подразумевает необходимость продолжать радовать публику, продавать стадионы, показывать всему миру, что он еще в силе. Мое другое любимое занятие, помимо пеших прогулок, - выстукивание песен Элтона Джона на моем электрическом пианино - так поднимает настроение и поглощает, по крайней мере частично, именно потому, что нет никакой опасности, что мое музыкальное мастерство на уровне шимпанзе когда-либо будет вознаграждено деньгами или признанием критиков. В отличие от этого, писательство - гораздо более напряженное занятие, в котором труднее оставаться полностью поглощенным, потому что я не могу избавиться от надежды, что могу сделать это блестяще, встретить высокую оценку или большой коммерческий успех, или, по крайней мере, сделать это достаточно хорошо, чтобы укрепить чувство собственного достоинства.
Издатель и редактор Карен Ринальди относится к серфингу так же, как я к пошловатому фортепианному року, только еще сильнее: она посвящает ему каждую свободную минуту и даже спустила все свои сбережения на покупку участка земли в Коста-Рике, чтобы иметь лучший доступ к океану. Тем не менее она с готовностью признает, что и по сей день остается ужасным серфером. (Ей потребовалось пять лет попыток поймать волну, прежде чем она впервые смогла это сделать). Но "в процессе попыток достичь нескольких мгновений блаженства, - объясняет Ринальди, - я испытываю нечто иное: терпение и смирение, безусловно, но также и свободу. Свободу добиваться бесполезного. А свобода сосать, не заботясь об этом, - это откровение". Результаты - это еще не все. Лучше бы их не было, потому что результаты всегда приходят позже, а позже всегда бывает слишком поздно.
10. Спираль нетерпения
Если вы провели много времени в городе, где гудки автомобилей не поддаются контролю, - скажем, в Нью-Йорке или Мумбаи, - вы поймете, что этот звук вызывает особое раздражение: он не просто нарушает тишину и покой, но и в подавляющем большинстве случаев является бессмысленным нарушением: он снижает качество жизни окружающих, не улучшая качество жизни самого гудящего. В моем районе Бруклина вечерний час пик начинается около четырех часов дня и продолжается примерно до восьми; за это время во всем районе можно насчитать не более нескольких гудков, которые служат практической цели, например, предупреждают об опасности или пробуждают водителя, который не заметил, что свет переключился. Посыл всех остальных гудков - просто "Поторопись!". И все же каждый водитель застрял в одном и том же потоке, с одним и тем же желанием продвинуться вперед и с одной и той же невозможностью сделать это; ни один здравомыслящий водитель не может всерьез полагать, что его гудок внесет критическую разницу и заставит, наконец, двигаться. Бессмысленный гудок, таким образом, является симптомом еще одного важного способа, которым мы не желаем признавать свои ограничения, когда речь идет о нашем времени: это вой ярости от того, что гудок не может заставить окружающий мир двигаться так быстро, как ему хотелось бы.
То, что мы страдаем, когда принимаем подобное диктаторское отношение к остальной реальности, - одна из центральных идей древней китайской религии даосизма. Дао дэ цзин изобилует образами податливости и уступчивости: мудрый человек (об этом постоянно сообщается читателю) подобен дереву, которое гнется, а не ломается под ветром, или воде, которая обтекает препятствия на своем пути. Все происходит так, как происходит, говорят такие метафоры, как бы сильно вам ни хотелось, чтобы это было не так, и ваша единственная надежда на реальное влияние на мир - работать с этим фактом, а не против него. Однако феномен бессмысленного гудения и нетерпения в целом говорит о том, что большинство из нас - плохие даосы. Мы склонны считать, что это наше право, чтобы все двигалось с той скоростью, которую мы хотим, и в результате мы делаем себя несчастными - не только потому, что тратим много времени на разочарование, но и потому, что побуждение мира двигаться быстрее часто оказывается контрпродуктивным. Например, исследования в области дорожного движения давно установили, что нетерпеливое поведение водителя, как правило, замедляет движение. ( Практика прижиматься к впереди идущему автомобилю в ожидании красного сигнала светофора, классическая привычка беспокойного автомобилиста, является полностью самооправданной - ведь как только все снова начинает двигаться, вам приходится ускоряться медленнее, чем в противном случае, чтобы избежать столкновения с впереди идущим автомобилем). И то же самое относится ко многим другим нашим попыткам форсировать реальность. Слишком поспешная работа означает, что вы допустите больше ошибок, которые потом придется возвращать, чтобы исправить; торопливое одевание малыша, чтобы выйти из дома, практически гарантированно приведет к тому, что этот процесс затянется надолго.
Скорость побега
Хотя это трудно установить научным путем, почти наверняка мы стали гораздо более нетерпеливыми, чем раньше. Наша снижающаяся терпимость к задержкам отражена в статистике по всем вопросам - от ярости на дорогах и продолжительности выступлений политиков до количества секунд, которые средний веб-пользователь готов ждать медленно загружающуюся страницу. ( Было подсчитано, что если бы главная страница Amazon загружалась на одну секунду медленнее, компания потеряла бы 1,6 миллиарда долларов в годовом объеме продаж). И все же на первый взгляд, как я уже говорил во введении, это кажется чрезвычайно странным. Практически каждая новая технология, от парового двигателя до широкополосной мобильной связи, позволила нам выполнять работу быстрее, чем раньше. Разве это не должно было бы уменьшить наше нетерпение, позволив нам жить в темпе, близком к тому, который мы предпочитаем? Однако с начала современной
